e_mir | Худлит (4)

Их как раз перевели на форму ноль - никаких активных действий, контактов и вербовки, только наблюдение. После суматохи перекрестных проверок в обнимку с детектором лжи это был прекрасный подарок. Все просто - нужно много двигаться, слушать, запоминать.

Почти сразу он ощутил, что атмосфера в городе изменилась. Вроде те самые серые здания, удушливая летняя жара - но что-то стало другим. Он сперва думал что это все шутки воображения, реакция на свободу от подозрений, на то, что крот найден.

Нет. Город действительно стал иным. Уменьшились очереди в водочные магазины, хвосты которых раньше начинали расти прямо с утра, за два часа до начала торговли. Стали исчезать фарцовщики, дежурившие "на точках" в ожидании интуристов.

Бишоп тогда рванул прямо в гущу москвоской андеграудной жизни - к Лешику. Лешик Поливанов был художником-авангардистом, рисовавшим страшных сизолицых мужиков вперемешку с антисоветчиной. В натурщиках для сизолицых недостатка не было - Лешик и сам не реже раза в месяц уходил в "черную", а уж друзей-алконавтов имел множество.

То что Бишоп увидел в квартире Лешика - было удивительно и пугающе. Его впустила непривычно тихая и трезвая мать художника. Непонимающий Бишоп оглядывался, примечая необычные изменения - куда-то исчезла сваленная по углам дрянь и бутылки, картины с сизыми мужиками тоже пропали. В студии было пугающе пусто, чисто и светло. Напротив окна стоял Лешик, обряженный в странную хламиду, испачканную красками и что-то поправлял в здоровенном полотне. Подойдя поближе, Бишоп стал рассматривать картину и почуствовал, как по спине поползли мурашки - это было настолько непохоже на предыдущее творчество Лешика, что в первый момент Бишоп даже подумал, что эту картину принесли сюда для реставрации.

Лешик ради денег иногда брался за "подмалевку", но дела этого не любил, пытаясь как можно быстрее сбагрить работу.

Но эта картина была явно кисти Л. Поливанова. Бишоп достаточно долго разглядывал картины своего знакомого, чтоб быть в этом уверенным. Но здесь не было ни сизых мужиков, ни скелетов с серпами и молотами в гниющих лапах. Это был городской пейзаж - тщательно прорисованный подоконник с цветами, вид на заснеженный перекресток, и женский силуэт, замерший у окна.

Все это настолько выбивалось из того, чем интересовался в своей жизни Лешик - что Бишоп испуганно поглядел на него. Поглядел - и понял, что не узнает. Это был другой человек, не фигурально - а действительно другой. То есть черты лица его не изменились, но что-то неуловимое просто кричало об этом.

Бишоп начал ничего не значащий разговор, но Поливанов отвечал очень скупо, продолжая рисовать. Пообщавшись с матерью художника - он обнаружил что и она ведет себя не совсем так, как раньше, хотя тут Бишоп не мог быть сильно уверен - чаще всего "мама Тамара" была слишком пьяна для разговора. Она подтвердила, что да, Лешик сильно изменился, "бросил пить и взялся за ум".

Все это Бишоп описал в рапорте, которому, однако, особого внимания не уделили. Сначала не уделили...

Продолжение следует.